Священномученик Карп (Эльб), пресвитер Петроградский
Священномученик Карп Эльб родился 5 февраля 1869 года в деревне Оло Феллинского уезда Лифляндской губернии (совр. Вильяндиский уезд, Эстония). Происходил он из крестьянской семьи, но по стопам отца не пошел, а нашел свое первое призвание в педагогической деятельности. Любовь к Церкви Христовой и любовь к детям – вот те две черты, которые во многом определили его жизненный путь.
Отец Карп получил приглашение от настоятеля эстонского прихода Санкт-Петербурга священника Павла Кульбуша (будущего священномученика Платона, епископа Ревельского) занять открывшуюся штатную должность диакона. Отец Павел, благочинный эстонских приходов Санкт-Петербургской епархии, был человеком весьма разборчивым и избирательным в вопросе подбора церковных кадров, и тот факт, что пюхтицкий диакон, не имевший духовного образования, был определен в столичный приход, лишний раз говорил о незаурядных качествах отца Карпа Эльба.
Несмотря на то, что в то время в Петербурге было немало квалифицированного, образованного духовенства, органы церковной власти сочли необходимым определить отца Карпа законоучителем сразу в два учебных заведения – во 2-е и 4-е Коломенские женские начальные городские училища. Наряду с этим, диакон Карп Эльб преподавал Закон Божий в эстонской церковно-приходской двухклассной школе. Впоследствии, в 1914 году, его приглашают быть законоучителем в образцовый приют барона А.А. Штиглица, в котором обучалось около 200 петербургских мальчиков и девочек из малообеспеченных семей. Таким образом, в бытность свою в Петербурге отец Карп преподавал одновременно в четырех учебных заведениях, причем в двух из них – в приюте и в эстонской школе – безвозмездно.
Педагогическая деятельность диакона Карпа Эльба неоднократно была отмечена наградами. 13 февраля 1902 года он был награжден серебряной медалью с надписью «За усердие» для ношения на груди на Александровской ленте, 6 мая 1904 года за отлично-усердную службу преподано ему было благословение Святейшего Синода с выдачей установленной грамоты, а в мае 1911 года отец Карп за труды на поприще народного просвещения был представлен к ордену св. Анны 3-й степени.
С 25 февраля 1903 года он состоял членом и делопроизводителем комиссии по построению Исидоровской церкви для эстонского прихода в Санкт-Петербурге. Зачастую, в силу обстоятельств, он оставался фактически главным распорядителем всех строительных работ. Во время длительных командировок настоятеля отца Павла Кульбуша диакон Карп являлся доверенным лицом последнего и нес полноту ответственности за возведение здания храма и церковного дома при нем. Уезжая из города, настоятель целиком и полностью полагался на исполнительность, расторопность и трудолюбие своего диакона, не сомневаясь в том, что он справится лучше других с возникающими проблемами.
Между тем, приближался 1917 год, до неузнаваемости изуродовавший жизнь России. В этом году православный эстонский приход в Петрограде остался без настоятеля. Протоиерей Павел Кульбуш – основатель, строитель храма и первый его незабвенный настоятель – после своего рукоположения 31 декабря 1917 года в сан епископа остался в Эстонии, на новом месте служения. За день до этого события, 30 декабря, состоялось собрание прихода Исидоровской церкви, на котором было принято решение просить Петроградского митрополита Вениамина (Казанского) рукоположить диакона Карпа Эльба в иерейский сан с оставлением его в Исидоровской церкви вторым священником.
8 января 1918 года диакон Карп Эльб был рукоположен будущим священномучеником, митрополитом Петроградским Вениамином, во пресвитера. Наступал новый этап в жизни отца Карпа – период пастырских трудов, который продлился без малого двадцать лет и завершился мученической кончиной.
Он стал пастырем в 1918 году, когда служение в Церкви не сулило ни материальных выгод, ни почестей, ни благоустроенной жизни. Впереди его ждало медленное, растянувшееся на 20 лет, сдавливание тисками безбожного режима, завершившееся в конечном итоге расстрелом.
Послереволюционный период жизни Исидоровского прихода, как и многих приходов Русской Православной Церкви, покрыт покровом неизвестности.
Остались все же скупые, но многозначительные отметки, по которым до некоторой степени можно воссоздать облик духовенства Исидоровской церкви в послереволюционные годы. Прежде всего следует отметить, что Исидоровский приход был одним из немногих приходов города, не уклонившимся в обновленчество. Также священники эстонской церкви не сочли возможным перейти на новый стиль после известного указа Святейшего Патриарха Тихона о реформе богослужебного времени. При этом священнику Карпу Эльбу и настоятелю храма протоиерею Александру Пакляру и в голову не приходило выйти из послушания правящему архиерею. Не было в них ни слабодушия, ни трусости. Как и многие другие, они посчитали, что церковная политика митрополита Сергия, хоть и является вынужденной и унизительной уступкой богоборческой власти, но не посягает на чистоту догматов Православной Церкви.
Самым, пожалуй, убедительным свидетельством верности и глубочайшей преданности Богу и Церкви отца Карпа является протокол допроса, который вообще можно считать редчайшим памятником исповедничества и мученичества того времени.
«Вопрос: Вы арестованы по обвинению в ведении контрреволюционной пропаганды. Дайте показания.
Ответ: Никакой контрреволюционной пропаганды я не вел.
Вопрос: Вы говорите неправду. Следствие располагает данными, изобличающими вас в контрреволюционной пропаганде.
Ответ: Подтверждаю свой первый ответ, что никакой контрреволюционной пропаганды я не вел.
Вопрос: Следствием установлено, что вы по вопросу о положении Церкви в СССР вели агитацию, что сов. власть является гонительницей Церкви.
Ответ: Подобной пропаганды я не вел.
Вопрос: Признаете ли себя виновным, что вы допускали оскорбительные выпады против сов. власти, называя таковую кучкой разбойников?
Ответ: Виновным себя не признаю, подобных слов я не говорил.
Вопрос: Следствию известно, что вы вели контрреволюционную клевету по вопросу о материальном положении рабочих и крестьян, высказываясь, что как рабочие, так и крестьяне стонут от недостатков, живя в нуждах.
Ответ: Подобных высказываний я не говорил.
Вопрос: Следствием установлено, что вы вели контрреволюционную пропаганду, что СССР оказывает помощь самолетами республике Испании.
Ответ: Этого я не говорил.
Вопрос: Признаете ли себя виновным, что вы распускали контрреволюционную клевету о преследовании ни в чем не повинных людей в связи с годовщиной смерти Кирова?
Ответ: Не признаю себя виновным, подобной контрреволюционной клеветы я не вел.
Вопрос: Следствию известно, что вы вели контрреволюционную пораженческую пропаганду в связи с изменой Тухачевского и др. предателей.
Ответ: Контрреволюционной пораженческой пропаганды я не вел.
Вопрос: Следствие подтверждает свое обвинение по всем вопросам и требует дачи искренних показаний.
Ответ: Подтверждаю, что я говорю искренне и чистосердечно».
Вероятно, отец Карп внутренним чутьем догадывался, что стоит ему только хоть на миг согласиться со следователем – и натасканный во лжи сотрудник ГПУ, перефразировав его слова и вывернув их наизнанку, тут же припишет к показанию и то, чего никогда он не говорил. Вовлекаться в беседу с умом, озадаченным единственной целью погубить как можно большее количество людей, отцу Карпу было недопустимо.
Первый допрос оказался и последним. 24 сентября 1937 года приговор тройки УНКВД по Ленинградской области о вынесении протоиерею Карпу Эльбу высшей меры наказания был приведен в исполнение.